В БОЛЬНИЦЕ

А один раз пошёл я пивка попить. С приятелями. В баре, конечно, слегка задержались. Через три дня возвращаюсь домой и прямо чувствую, как при встрече с женой меня ждут прения и дебаты. Можно даже сказать - дискуссия.
Ага, дверь в квартиру открываю - там жена стоит. Дискуссии не было.
Очнулся уже в больнице. Вокруг граждане лежат. Болеют. Прямо надо мной возвышается юная медсестра, прямо подо мной - утка. Или наоборот. Очень они похожи, и я их всё время путаю.
Ладно, утка, то есть медсестра сообщает мне:
- Готовься, товарищ, к операции. У твоей вдовы-то деньги есть на похороны?
- Её, говорю, ещё рано хоронить. Живучая, зараза.
Тут прибегает какой-то мужик, и - хряп меня по морде специальным намордником с проводами. Я, конечно, вырубился.
Очнулся, естественно, в морге. Кругом всё белое. На соседней каталке под простынёй слабо труп шевелится. Я сначала испугался, а потом и сам шевелиться начал. Это ещё посмотрим, думаю, кто кого испугает.
Победили мы с трупом оба: испугался санитар. Прямо в морге и отошёл. Очень удобно - никуда носить не надо. Прямо тут же подкрасить где следует - и готов экспонат для палеонтологического музея.
А с трупом мы познакомились: оказалось - бабулька, хирургом не добитая.
Развезли нас по палатам: её - в женскую, меня - наоборот. Лучше бы перепутали.
Ага, лежу себе в палате, лечусь. Каждое утро доктора заходят. Здороваются все со мной на удивление одинаково: с криками выскакивают обратно в коридор и громко орут: "Эй! Да он живой!". Причём подобные вопли раздаются аккуратно из каждой палаты. Напрягши ум, я начал догадываться: больница, кажись, не для перспективных больных.
Впрочем, иногда докторам везёт. Изредка, вместо ужасающих криков "Он пока жив!", можно услышать радостный вопль дежурного врача: "Ага! Сам вылечился! Остыл уже!"
По праздникам к нам гости приходят. Из разных благотворительных организаций. В последний раз были из "Клуба анонимных некрофилов" - друзей себе выбирали. Я им не понравился - сильно пукал и грязно матерился.
Ещё в нашей больнице есть хозрасчётный кабинет по обрезанию. Говорят - очень дорогой и престижный. Пациенты аж из самого Биробиджана едут.
Делает обрезание местный раввин Иванов. Самогонка у него хорошая - по запаху чувствуется. В своё время Иванов требовал израильского гражданства, устроив пьяный скандал в консульстве Эстонии. Ему отказали. Теперь он евреям обрезание делает. Причём отрезает, из мести, чуть-чуть лишнего.
Непосредственно перед операцией с первого этажа слышны громкие крики:
- А не хотите ли 30 рублей?
- 350 рублей и ни шекелем меньше! - возражает Иванов.
- Ребе, Вы ж - таки просто грабитель!
- Снимай штаны, жидовская морда, - заканчивает торги раввин.
Я себе обрезание делать отказался, за что был с позором из больницы изгнан, а женой благосклонно принят. Не еврей я всё-таки. Хотя что-то еврейское во мне, конечно же, есть. Как, впрочем, и в любом уважающем себя человеке.